Роберт Сальваторе - В тени лесов [Серебристые тени]
Эльберет чаще всех оборачивался на утес. Никогда прежде принц эльфов не знал равных в драке, но при всех его жалобах на Ивана, Эльберет вынужден был признать, что если бы гном не вырвал его из схватки, Рагнор убил бы его.
Эльфийский принц покинул реку с темными мыслями на уме.
Эльфийский лагерь не был по сути лагерем. Скорее, это было место, где в тенистых ветвях любого дерева, казалось, таился стрелок с суровым лицом, готовый застрелить любого врага, что дерзнет перейти реку.
Эльберета и его спутников встретили на небольшой поляне знакомые лица, Шейли и Тинтагель, те двое, которых эльфийский принц боялся найти мертвыми на Даоин Дан. На их лицах не было улыбок, когда они подходили к спутникам; напротив, они лишь нахмурились при виде и запахе гномов.
– Хорошо что вы вернулись, – сказала Шейли, ее мелодичный голос был мрачнее, чем когда-либо на памяти Эльберета. Он долго и пристально посмотрел на нее, только сейчас начиная понимать глубину поражения на Даоин Дан.
– Многие погибли, – добавил Тинтагель, тем же тоном.
Эльберет кивнул. – Кто лечит раненных? – спросил он. – Руку леди Мопассан нужно заново перевязать, а мой… – он странно взглянул на Ивана на мгновение – мой друг получил стрелу.
Глаза Ивана расширились, когда эльфийский принц назвал его другом.
– Вау, – выдохнул Пикел.
– Ба! Это ерунда, эльф, – воскликнул Иван, но когда он освободился от своих носильщиков и попытался сделать шаг, он едва не потерял сознание от боли и понял, что нога не служит ему.
Даника оказалась рядом с гномом мгновенно, поддерживая его здоровой рукой. – Пойдем, – сказала она, изобразив улыбку. – Мы пойдем к раненным вместе.
– Два старых переломанных путешественника, эй? – усмехнулся Иван.
– Не таких переломанных, как враги позади нас, – напомнила Даника. Она увидела, что Шейли и Тинтагель не перестали хмуриться, и едва не закричала на них, когда они с Иваном проходили мимо.
– Гномов считать нашими союзниками, – приказал Эльберет, – как оно и есть, и пусть ни один эльф не думает иначе.
– По чьему приказу? – раздался голос со стороны, в котором Эльберет узнал отца еще прежде, чем даже повернулся поприветствовать короля эльфов.
– Ты что, теперь водишь дружинами? – съязвил Галладель, подойдя к своему сыну. – Разве это твое право – выбирать союзников?
Даника и Иван остановились и повернулись смотреть; Кеддерли и Пикел не моргнули и глазом, но Кеддерли положил руку на плечо Пикела, чтобы удержать гнома в спокойствии, когда эльфийский король прошел рядом с ними.
Эльберет не был уверен, что вспышка его отца заслуживает ответа, но он понял, что проблема только усилится, если он не справится с Галладелем здесь и сейчас. – Я не думаю, что мы в таком положении, чтобы отвергать любую помощь, – сказал он.
– Я никогда не говорил, шо буду помогать те, эльф, – рявкнул Иван, пытаясь вернуть все вещи опять на свои места, как это соответствовало ощущениям гнома. – Мы с братом пришли присмотреть за Кеддерли и Даникой, а не тобой!
– А-га! – твердо согласился Пикел.
– В самом деле, – сказал Галладель, направив взгляд сперва на одного брата, затем на другого. – Что ж, присматривайте за Кеддерли и Даникой, и держитесь подальше от моего народа.
– Отец, – резко начал Эльберет.
– И я не буду слушать возражений от тебя, принц эльфов Шильмисты! – издевательски воскликнул Галладель. – Где был Эльберет, когда пал Даоин Дан? Где был мой сын, когда умирали его сородичи?
В первый раз со встречи с Эльберетом, Кеддерли показалось, что эльфийский принц кажется маленьким. Юный клерик поглядел мимо эльфа, на Данику, и увидел, как увлажнились ее миндальные глаза. Но ревность не тронула юношу на сей раз, ведь он разделял чувства Даники.
– Можешь уйти снова, если так решил, – прокричал Галладель. – Тогда, возможно, тебе не придется смотреть на наши последние мгновения, на гибель нашего дома. – Эльфийский король развернулся на месте и скрылся в ветвях.
Эльберет долго стоял молча в глубоких тенях.
– Они не нападут ночью, – заявил Тинтагель спутникам, пытаясь разрушить тяжелую атмосферу.
– Темнота благоприятствует гоблинам, – сказал Кеддерли, скорее чтобы поддержать разговор, чем чтобы возразить.
– Но не в Шильмисте! – ответил синеглазый эльфийский маг, выдавив улыбку. – Наши враги приучились бояться темноты. Они нападают только днем. Как в случае с Даоин Дан. – Голос Тинтагеля робко оборвался, когда он упомянул о роковой битве.
Эльберет ничего не сказал. Он не склонил головы, отказался опускать гордый подбородок, когда он медленно уходил прочь.
* * *Ночь была необычайно холодной для позднего лета, и Кеддерли позволили развести огонь вдалеке от передовых линий. Он взял свою световую трубу и книгу Делланиля Квиль'квиена и приступил к переводу, решив сделать все, что возможно, чтобы помочь положению эльфов.
Однако, его вскоре прервало мелодичное щебетание ночной птицы неподалеку от него.
У Кеддерли появилась мысль. Он положил древнюю книгу и вызвал в памяти заклятие тишины, что он выучил в тот день. Это было не простое заклинание; Кеддерли знал, что оно станет вызовом ему. Хотя он был рад, что Дориген не оказалось в лагере Рагнора, ему также хотелось найти повод принять этот вызов.
– Почему нет? – задумался юный клерик, и скользнул прочь от огня, шаря лучом трубы, чтобы лучше определить, где птица.
Он тщательно переписал руны, не доверяя своей памяти, но решив, что не пропустит ни слова из записанного заклинания. Прошло несколько секунд; Кеддерли почувствовал странную энергию, растущую внутри него.
Она наполнялась силой и нетерпением, просилась на волю. И он отпустил ее, добавив последний слог со всей уверенностью, какую он мог найти в своем голосе.
Он подождал мгновение. Ночная птица неожиданно замолчала; весь лес затих.
Кеддерли победно вскинул кулак. Он вернулся к древней книге, чувствуя себя лучше при мысли о роли, которую он может сыграть в предстоящих битвах.
Но его энтузиазм вскоре исчез, когда Даника подошла к огню. Губы девушки произнесли приветствие, но слова не вырвались из ее рта. Она огляделась вокруг, в смущении.
Кеддерли понял, и закрыл лицо руками.
Его вздох тоже не был слышен, как и треск огня, как он теперь заметил. Подняв посох, он написал на земле, «Скоро пройдет,» и сделал Данике жест сесть рядом с ним.
– Что тут случилось? – спросила Даника через несколько минут, когда шум пламени вернулся.
– Я еще раз подтвердил свою никчемность, – ответил Кеддерли. Он пнул свою сумку, где лежал Том Вселенской Гармонии. – Я не клерик Денейра. Я вобще не клерик. Даже простейшие заклятия в моих устах звучат неуклюже, и попадают не на те цели. Я пытался заглушить птицу, а вместо этого оглушил себя. Нам стоит радоваться тому, что колдунья не появилась в последнем бою. Иначе мы бы все погибли, хотя никто бы не услышал наших предсмертных криков.
